— Я искренне не понимаю, зачем ты вообще посещаешь физическую подготовку, — его глаза опасливо блестят. — Не каждый мужчина это выдержит. А у тебя еще и…

— А ее разве можно прогулять? — вырывается.

— Ты хоть раз видела, чтобы преподаватель отмечал присутствие? — Алер усмехается. — Нет, присутствие отмечает только староста. Выходишь из комнаты, потом теряешься в толпе и возвращаешься обратно.

— А если меня кто-нибудь заметит?

— В академии Лойнех есть негласное правило, — тон Алера звучит поучительно, — не сдавать своих, даже если ваши отношения далеки от дружеских. За наушничество и крысятничество второй принц дает куда более серьезные наказания, чем за нарушение дисциплины.

Пораженно молчу. С каждым днем, проведенным тут, в Академии, я все больше восхищаюсь тем, как Мэттью все устроил. Внутренний устав, воспитание казалось бы взрослых лбов — все это внушало надежду на то, что он растит по настоящему достойное поколение на смену верхушки власти. Помимо прочего, он еще и пытается нас сплотить, что в высшем свете кажется совершенно невозможным. Но как-то же у него получается… Я начинаю испытывать к второму принцу большое уважение.

— Твой резерв, кстати, почти восстановился, — Гильям прерывает мои размышления. — Но я бы на твоем месте поспал до утра, чтобы наверняка. Завтра вечером мне должен прийти ответ на мой запрос в тайную канцелярию.

— В тайную канцелярию? — я даже вскакиваю с постели. — Ты с ума сошел?! Если тайную канцелярию привлечет твоя заявка…

Я даже не хочу знать, откуда у Алера возможность связываться с канцелярией!

— Успокойся, пожалуйста, — он даже позы не меняет! — я все оформил в лучшем виде. Никто даже и не заподозрит, что я заинтересовался именно твоим братом. И вообще-то… кхм… есть кое-что куда интереснее, о чем бы тебе стоило знать.

Плюхаюсь обратно на кровать и впериваюсь в Алера пристальным взглядом.

— Никулас… — он впервые отводит взгляд, — он не вернулся в академию из Пресдена.

Глава 11. Л — Личность и то, что за ней

— И что ты предлагаешь? — мне стоит многих усилий, чтобы не выдать эмоций, не осыпать его глупыми вопросами вроде “Это все из-за меня?”. Я говорю размеренно и спокойно, хотя сердце бьются где-то в районе горла. Меня начинает душить волной ужаса.

— Тебе я предлагаю сейчас лечь спать, — Гильям встает и направляется к выходу. — Завтра пропустить физическую подготовку и отсидеть на других парах. Может, наберешься новых знаний и умений в Академии Лойнеха. Пригодится в семейной жизни.

Я не успеваю даже слова в ответ сказать, как Алер покидает мою комнату. Не удержавшись, вскакиваю и начинаю кружить.

Ах, значит, так?! Мне предстоит отсидеться в уголке, пока “женишок” будет усиленно делать вид, что совершает что-то полезное? Ха! Трижды “ха”!

Я почти физически ощущаю, как утекает время. Я не могу бездействовать. Это непозволительная роскошь, способная обернуться трагедией как для меня, так и для брата. Может, все же обо всем рассказать батюшке? Дело завернуло в слишком резкий поворот, тут не до наказаний. Чем, в конце концов, может обернуться его гнев?.. Чем угодно. Увы, за свои восемнадцать лет я так и не смогла выяснить, что стоит ждать от отца.

Меня разрывает от внутреннего конфликта с самой собой. С одной стороны, я чувствую острую необходимость разобраться во всем самостоятельно (пусть, с помощью Гильяма), найти брата, исполнить свои обязательства и слинять, куда подальше. С другой… с другой, я банально не чувствую в себе сил и, что важнее, могущества, чтобы со всем определиться. Вон, Гильям даже к Тайной канцелярии доступ имеет, а я? А я могу документы подделать.

Я падаю на кровать и запускаю пальцы в волосы. Мне хочется выть, банально от того, что я не знаю, что делать.

Так… стоп. А ведь комната Никуласа находится на моем же этаже, только в другом крыле. Если я сейчас выберусь из окна, то вполне могу туда доползти по крыше этажа ниже. Обыщу комнату, может, найду какие-нибудь улики, зацепки. И доберусь быстрее, чем кто-то вообще успеет обнаружить, что Ник пропал.

Постараться не использовать магию — на меня могут выйти по магическому фону, если посчитают, что Ник пропал не просто так — даже чары иллюзии.

Постараться не попасться на глаза другим студентам академии, живущим на этом этаже и, по закону подлости, не спящими в этот час.

Постараться, кхм, не сорваться вниз, не покалечиться или хотя бы остаться в живых.

Если подводить итог, то выходит, что мне придется трижды постараться.

Запасной костюм для физической подготовки отлично подойдет для этой задачи, и я его натягиваю. Запоздало приходит вопрос — как я вообще оказалась одета в хлопковую пижаму. Меня что, Гильям переодевал?! Ладно, потом. Все потом.

Приподнимаю оконную раму и прислушиваюсь. Вдали стрекочут насекомые, поют ночные птицы. Перекидываю ноги через подоконник и осторожно ступаю на черепицу. Она тихо потрескивает от моего веса, но выдерживает, не слетает вниз по покатой крыше. Делаю шаг, прижимаясь к стене, выдыхаю. Да, идти можно. Но очень тихо и осторожно.

Шаг, еще один, и я у окна соседней комнаты. Осторожно выглядываю, шторы закрыты, отлично. Иду дальше, прикидываю через сколько окон будет комната Ника. По моим подсчетам — через шестнадцать — но я сверяю несколько раз.

Проходя через некоторые окна, приходится пригибаться — там горит свет или открыто окно. Сердце, еще недавно бьющееся со скоростью пойманной в клетку дикой птицы, спокойно. Все горячие эмоции выветрились из головы с легким ночным ветром.

Так, еще одно окно, и еще. Вот… Вот то, что мне нужно.

Осторожно вглядываюсь в темноту комнаты. Мне хочется запустить туда чары, но нельзя, слишком опасно. Простояв у стекла еще минут пять, я собираюсь с силами и тяну за оконную раму. Слава Канису, открыто! В кои-то веки бог удачи на моей стороне!

В комнате затхло, воздух спертый и пахнет сыростью. Аккуратно приземлившись на ноги, ступаю внутрь и оглядываюсь. Глаза давно привыкли к темноте, потому я с легкостью различаю очертания письменного стола, шкафа, кровати и тумбы. Эта комната — точная копия моей, и первым делом я подхожу к столу.

Тяну за ручку, и выдвижной ящик с тихим скрежетом открывается. Свитки, свитки, кожаная тетрадь, какие-то пустые колбы, перья — все разбросано в хаотичном порядке. Беру в руки тетрадь, листаю — какие-то мелкие заметки на полях, записи с разных лекций, рисунки. Пожалуй, это стоит взять с собой. Так же, как и одну из колб — может, там содержалось что-то интересное? Свитки на поверку оказываются библиотечными краткими конспектами тем, списками вопросов и прочей академической макулатурой.

Со столом понятно.

Бросив еще один взгляд в окно, я направляюсь к кровати. Осторожно прохожусь пальцами по подушке, приподнимаю матрас. Ага, так и думала! Еще за братом замечала эту странную привычку, прятать все самое интересное под матрас — зачем? Не знаю. Как мне кажется, там всегда будут в первую очередь искать. Сгребаю все бумаги в кучу и вкладываю в тетрадь. Рассмотреть в свете луны, что там, не представлялось возможным — какие-то кляксы, закорючки и формулы. С этим стоит разобраться позже.

В шкафу ничего интересного кроме форменной одежды не нахожу, потому решаю вернуться. Стоит мне перекинуть ноги через оконную раму, как я слышу скрежет по ту сторону двери. Не долго думая, соскакиваю, даже не заботясь о трескотне черепицы, и прикрываю окно. Чуть ли не вжимаюсь в крышу…

****

Тихий вдох, подтянуть руки, проползти вперед. Так, хорошо, еще разок…

Я отчетливо слышу шорохи за стеной: кто-то открывает ящик стола, делает несколько шагов, хлопает гардеробной дверью… Делает все то, чем занималась я еще несколько минут назад. И мне бы посмотреть, кто так заинтересовался Ником, но страшно.

Даже не знаю, от чего именно — из-за нежелания показать себя или от страха увидеть того, кто за стенкой. Есть у меня подозрение, что за личность там в чужих вещах копается… Интересно, а Катрин чувствует мое присутствие? Надеюсь, нет.